Осторожно, границы открываются. Изменится ли миграционная политика ЕС?

Европа начинает открываться после карантина, осторожно ожидая возрождения туризма и надеясь на возвращение гастарбайтеров. Собственно, о последних в Германии, Италии, Франции, Испании успели всплакнуть еще в период полной самоизоляции: вдруг выяснилось, что без сельхоздесанта из Румынии, Польши, Болгарии, а также Турции, Пакистана, Марокко, Алжира европейским аграриям не справиться с таким стихийным бедствием, как урожай. Фермеры четырех названных выше держав Старого Света давно уже перестали быть крестьянами-предпринимателями, превратившись в работодателей, плантаторов и лендлордов. Бо́льшую часть урожая спаржи в Германии убирают румыны и украинцы с поляками. Испанскую клубнику — марокканцы и те же румыны. Та же картина — у остальных и с остальными видами овощей и фруктов.

Европейские «домашние» сборщики стали белой костью и обнаружили у себя голубую кровь — гнуть спину на полях за 30−40 евро в день аборигена не заставишь. А болгарина, на родине которого среднемесячная зарплата едва превышает € 300, — и заставлять не надо, сам готов вкалывать от зари до зари.

Итальянское правительство силами министра сельского хозяйства даже пыталось нарушить карантинный режим и договориться об организации спецрейсов из Бухареста в Рим — доставлять уборщиков урожая.

Немецкие фермеры честно признались, что без поляков, украинцев и прочих восточноевропейцев аграриям Германии крышка — «нанимающиеся на уборку немцы выдерживают на поле не больше недели, гастарбайтеры с востока — крепче, выносливее и неприхотливее».

Во Франции попытались воспользоваться «принудительной безработицей», возникшей из-за остановки предприятий, — в Минсельхозе заявили о наборе «работников в деревню», где, по данным госслужб, имелось порядка 200 тысяч вакансий. Об успехе мероприятия во французской прессе практически ноль информации.

В евросоюзных верхах в эти дни идут ожесточенные дебаты насчет посткарантинной миграционной политики. Иностранцы очень нужны для спасения европейского сельского хозяйства. Да, сомнений нет, что как только откроются границы, трудоспособные граждане стран бывшего соцлагеря с удовольствием вернутся на обслуживаемые ими поля Центральной и Южной Европы.

Но исторический опыт показывает, что только ими проблему не решить, — требуются недорогие работники из государств Северной Африки и Ближнего Востока. А этим товарищам палец в рот не клади — руку откусят. Они претендуют, как правило, не на разовые поездки, а на постоянное проживание на территории страны, дающей им работу. И вот здесь у Брюсселя — большая проблема. Вернее, две, одна из которых зовется Дублинским соглашением, вторая — Вышеградской четверкой.

Дублинское соглашение, если кратко, сводится к тому, что иностранец, прибывающий в Евросоюз, обязан подавать прошение о предоставлении ему статуса беженца, убежища и ВНЖ в том государстве ЕС, на чью территорию он высадился. То есть прибыл в Грецию или Италию — оставайся там и, скажем, в Австрию — ни ногой.

Трудно сказать, произнесено это было в оправдание наводнения Германии беженцами, случившегося в 2015 году (почти миллион прибывших, ни для кого из которых тевтонское государство не было первым на пути следования), или в укор евросоюзному руководству, не настоявшему на исполнении Дублинского регламента. В свете сегодняшнего поведения Берлина в миграционном вопросе второе кажется более вероятным. Особенно если вспомнить исходившие от немецких специалистов рекомендации организовать на территории третьих стран сборные пункты беженцев. Где будет проводиться тщательный отбор кандидатов в европейцы по степени образованности и уровню квалификации в той или иной специальности.

Немцам уже не нужен просто вал рабочих рук, подающих к тому же надежду решить демографическую проблему страны. Они от количества переходят к качеству и потому настаивают на том, чтобы в новом уложении о миграционной политике ЕС (которое должно быть принято в июне нынешнего года) распределение «гостей» велось на основе Дублинского соглашения. А уж потом нужных людей они отберут себе сами.

Но против обязанности принимать пришельцев по «праву первой ночи», проведенной на территории какого-то из европейских государств, выступают те, через кого основная масса беженцев и проходит, — Испания, Греция, Италия, Кипр и Мальта. Они настаивают на распределении прибывающих по всем странам ЕС в соответствии с заранее разработанными квотами. Плюс требуют внести в подготавливаемый документ тезис, определяющий разницу между прибывающими нелегалами (то есть самостоятельно проникающими в страну на плавсредствах) и теми, кто был доставлен на причалы средиземноморских европейских портов в результате «спасательных операций». Под последними понимается деятельность многочисленных судов различных неправительственных организаций, подбирающих в море «лодочников» и преобразующих таким образом нелегалов в «потерпевших кораблекрушение».

Сомнительно, что от такого «отделения мух от котлет» принимающая сторона сильно выиграет. Во-первых, потому что мало кому из незваных гостей удается добраться до греческого, испанского или итальянского берега самостоятельно. А во-вторых, потому что беженцы сами ищут встречи с кораблями НПО и даже, как свидетельствуют источники, близкие к правоохранительным органам Италии и Греции, «отправляющая сторона» извещает «неправительственных» о дате и времени выхода очередной посудины и направлении ее движения. То есть подсказывает, где гостей встречать.

Тем не менее принимающая средиземноморская пятерка настаивает на установлении жестких пропорций распределения пришельцев по всему ЕС. С наказанием каждого, кто их не будет соблюдать.

Квотирование, в свою очередь, не нравится центральноевропейским странам, и в первую очередь тем, кто входит в Вышеградскую четверку (Венгрия, Польша, Словакия, Чехия). Этот квартет вообще наотрез отказывается принимать ближневосточных и североафриканских нелегалов.

Евросоюзная пресса, комментируя процесс подготовки нового положения о приеме иммигрантов (точнее, корректировки старого), задается вопросом, изменится ли в итоге миграционная политика в посткоронавирусную эпоху.

Вице-президент Европейской комиссии Маргаритис Шинас, который координирует вопросы миграции, сказал в интервью испанской La Vanguardia, что «в настоящее время улучшаются отношения со странами происхождения мигрантов, а также усиливается пограничная стража и береговая охрана. Это дает больше возможностей для принятия мер во избежание сосредоточения усилий исключительно на странах, куда прибывают мигранты».

В переводе с обтекаемо-политического на бытовой язык это означает, что миграционный кризис 2015 года Европу научил не многому, если не сказать ничему. Сборные пункты в третьих странах так и не появились. Усиление контроля внешних границ выглядит демонстрационным надуванием щек — кандидатов в европейцы, плывущих на «спасательных» посудинах НПО, тормозить никто не собирается. Более того, такой путь из африканцев в европейцы фактически становится легальным с гарантией получения ВНЖ, ПМЖ и гражданства.

О некогда проводившейся операции «София», в ходе которой военные корабли стран ЕС по очереди несли вахту неподалеку от Ливии (откуда направляется морем основная масса ближневосточных беженцев), уже никто и не вспоминает и вносить ее в новые правила не намерен. Операция, впрочем, была практически безуспешной: лодки иммигрантов умудрялись не встречаться с «контролерами». Информацию о количестве задержанных и возвращенных к месту отплытия нелегалов европресса публиковать не стремится. По-видимому, чтобы не позорить светлый лик натовских ВМС.

Никакого другого способа решения демографического кризиса в странах ЕС не придумали, поэтому продолжат «плодиться и размножаться» за счет мусульманских приезжих, тормозов в деторождении не знающих.

Расовые волнения в США, отозвавшиеся «войной памятников» в Британии и манифестациями полицейских во Франции, Брюссель не насторожили — в остальных странах пока тишина, значит, есть основания надеяться, что «как-нибудь рассосется само».

Британия, впрочем, действительно стремится максимально сократить приток арабо-африканских беженцев на свои острова (из-за этого даже возникают трения в переговорах с ЕС о торговом соглашении), но Соединенное Королевство — уже не Евросоюз.

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что «новая нормальность» применительно к миграционной политике ЕС практически ничем не будет отличаться от старой. Пока (возможно) жареный петух в виде «антирасистского» движения не начнет клевать большинство стран Евросоюза.

Что-то подсказывает, что до этого момента уже и не так далеко.